Стихи

Вечный вопрос 

Если грохоча и воя, 
Ринется на нас поток, 
И накроет все земное 
Грозный мировой потоп. 
Если закружится буря, 
Все ломая и круша, 
И забьется в жалкой шкуре 
Наша грешная душа. 
Что ж тогда нам делать, люди? 
Не о помощи ль кричать? 
Или снова зло и люто 
Кровников своих встречать? 
Разыграется стихия - 
Хоть Творца зови на суд! 
Но не жерла дул слепые 
Тонущий корабль спасут. 


Три года буду жить я без жены 

Батыр мой, задушевный зять Акай, 
О семье моей заботиться должны. 
В краю, что называется Сибирью, 
Три года буду жить я без жены, 
Три года - и вернусь, а если нет. 
Коль вспомните, спросите с сатаны! 
Жена три года будет пусть вдовой, 
А если в эти сроки не вернусь, 
Пусть у нее отыщется другой. 
Но сверх всего пусть месяц подождет - 
Лишь этот срок, и больше никакой. 
Еще скажу я напоследок вам. 
На Асхар-Тау гнезда пусть совьют, 
Вернувшись, птицы, пусть шумит листва, 
На Асхар-Тау птицы пусть поют. 
Когда ж на склоне выцветет трава, 
К моим родным сельчане пусть придут, 
Меня оплачут - и уже не ждут. 
Ждем от Аллаха милости большой, 
Весь мир покрылся вдруг туманной мглой 
Весь мир в тумане и кругом тоска, 
Обступили беды Казака. 
И не видать пути из этих ям, 
Крылатого найди хоть рысака. 
Для скованных одной единой цепью 
Тесна дорога к воле и узка. 
Готовы мы пролить и пот и кровь 
Из-за свободы сладкого глотка. 
Коль к шалашу подъедут гости вдруг, 
Овцу зарежет для гостей чабан. 
Неужто же чабан вдруг обеднеет 
От жертвы той, что требует Курбан? 
Магомедхан, ты прикажи - исполню. 
Кинжал твой острый кровью я дополню. 
Отважный бий, алмазный ты мой бий, 
Пошли нам избавление от ран. 
Абумуслима ради - шаха и шамхала - 
Верни нас из холодных, дальних стран! 


Былые скорби в памяти встают... 

Когда с кумузом стареньким в руках 
Я сяду у стены и заиграю, 
Былые скорби в памяти встают. 
Они мне вновь покоя не дают, 
Так много их, что мне их не унять, 
Нет сил свои печали обуздать. 
Папаху я высокую носил, 
Я шуткой острой сердце веселил. 
Уют домашний редко я вкушал, 
Я дома свой кинжал не забывал. 
Свет солнечный сменяет свет луны, 
В тоске проходят молодые дни. 
Зимой с тоски, что лета долго нет, 
Творим мы глупости по молодости лет. 


Когда к джигитам, полным буйных сил... 

Когда к джигитам, полным буйных сил, 
Слетает с неба тихий Азраил 
И давит горло роковым кольцом, 
Простерши длани, преклонив колени, 
Творцу не стоит возносить моленья - 
Срок жизни никому он не продлил. 
И будь хоть царь - в свой час он опочил. 
Над головой висит на тонкой нити 
Судьбы трехгранная булатная стрела. 
На просьбы и мольбы не отвечая, 
Судьба нас в поединке побеждает, 
Жизнь средства против смерти не нашла. 
Жизнь - это море, где бушует шквал, 
Горой встает и закипает вал, 
Соленый ветер, горечь на губах... 
Чей челн в пучине этой не пропал? 
И знает пусть хоть целый мир о нем, 
И будь он хоть на троне золотом, 
Кто на могилу мир не променял? 
И алчный Азраил, слетев на землю, 
Без жертвы не исчезнет в вышине. 
Мне не о чем жалеть на этом свете, 
Когда умру, не плачьте обо мне. 


Мы хотим, чтобы в мире все стало иным 

Ну, Казак, расскажи, что ты видел, что слышал? 
О, мой бий, полагаться на слухи не стану, 
Но, что видел, скажу, ведь глаза - не обманут. 
Есть на свете такой уголок - Герзели, 
Днем ты там появляться не смей: 
В Герзели слишком много надменных мужей. 
Есть в окрестностях там изумительный дол, 
Где боярышник буйно разросся, расцвел. 
В той долине пасется табун лошадей, 
Стережет их, как в сказке, силач и злодей. 
Но нашлись смельчаки, что ночною порой 
Отвязали коней, увели за собой. 
Только этим парням век одним вековать, 
Для женитьбы добра им вовек не собрать. 
Красавицы-девы за них не пойдут, 
За подонков богатых их всех отдадут, 
Потому что в мужья им годится любой, 
Хоть рябой, только б был с тугою мошной. 
Вот, мой бий, отчего по ночам мы не спим, 
Мы хотим, чтобы в мире все стало иным, 
Заржавевшие сабли из ножен достать 
И клинков остроту наконец испытать. 
Мы джигитов бесстрашных проверим в бою, 
Чтобы каждый поверил в готовность свою. 
Разве трусам сравниться со мной, Казаком? 
"Нет", - ответит любой, кто со мною знаком. 
О, мой бий, я не тот, кто в бою побежит, 
Мать честная, ведь я - прирожденный джигит. 
На бедняцких своих мы помчимся конях, 
Эй, богач, принимай-ка гостей! 
Будем мы у тебя гостевать-пировать 
И красавиц в наших крепких объятьях держать. 


Вдоль сосен - вязы длинной чередой 

Вдоль сосен - вязы длинной чередой, 
Из боя ты один не возвращайся 
Без друга, с кем ты вместе принял бой. 
Пусть с можжевельников вороньи гнезда все 
Вниз полетят под грузом воронья - 
Не гнись, как лук, стой с гордой головой! 
Пуская в цель мадьярскую стрелу, 
Не опирайся о чинары ствол гнилой. 
Над обреченными куражиться грешно, 
Не расслабляйся после схватки все равно. 
Чинарой быть, из-за плюща гниющей, 
Наверно, тоже было бы смешно. 
Чинару можно ведь срубить мечом. 
Не будь бумажкой, мокнущей давно. 
Сразив врага, не обагряйся кровью 
Поверженного - так заведено. 
Сказавши, слов своих не устыдись, 
Тебе сказать их было суждено. 
Кумуз без струн - на нем уж не сыграть, 
Что можно злому в споре втолковать? 
С ним не водись ни летом, ни зимой, 
Но коль сразиться с ним судьба велела, - 
Ты сделок не ищи с самим собой. 
Кто ябеда - тебе тот не знаком, 
С красавицей не прячься за плетнем. 
С родней своей будь откровенен в меру, 
Не то потом придется пожалеть. 
Печаль к недугу может привести - 
Кусай хоть пальцы, жизни не спасти. 
Тебе душевным другом будет тот, 
Кто в трудный час надежен, как стрела, 
Кто вышибет любого из седла. 
И тот еще твоим быть сможет другом, 
Кто был в невзгодах прочен, как скала, 
В ком дружба вдруг в родство переросла, 
Кто мог утешить средь обид и зла. 
Тот, чья рука во дни великой смуты 
Обидчиков за шиворот брала, 
Чью дружбу смерть нарушить не смогла.